переправа



Вне расписания



Опубликовано: 14-01-2007, 20:30
Поделится материалом

Журнал "Переправа"


Вне расписания

 

Это был обычный летний вечер, как все­гда наполненный неистребимой суе­той. До конца рабочего дня у Инги остава­лось еще одно небольшое дело - заехать за материалом к одному незадачливому автору, вечно не поспевающему к сроку.

 

Работа в редакции никогда не давала расслабиться, в последний момент что-то срывалось, выходило из-под контроля, по­этому нужно было снова спасать ситуа­цию. Инга не очень огорчилась из-за воз­никшего обстоятельства: в пути можно и почитать, и подумать, а если повезет, то и написать что-то новое, тем более что в по­следнее время на поэзию не оставалось ни минуты. Все перемалывали редакционные будни, дни проскакивали стремительно и безвозвратно, чаще всего не оставляя ни­какого следа в душе, конечно, если не счи­тать самых разнообразных, но не всегда вдохновляющих статей.

 

Выйдя из метро, Инга решительно на­правилась к автобусной остановке, куда вскоре и подкатил ничем не примечатель­ный охровый «Икарус», чуть устаревший, но, главное, - полупустой. Она легко вспорхнула в видавший виды салон и удоб­но приютилась у окна, только сейчас по­чувствовав смертельную усталость, и не­нароком обретенное место показалось ей удивительной удачей. Автобус зафыркал и, плавно покачиваясь, устремился вперед. Вскоре ее веки неодолимо потяжелели и стали закрываться. «Ехать еще долго, под­ремлю несколько минут, - подумала она, -этот район я прекрасно знаю...»

 

Но какое-то беспокойство все же заста­вило ее очнуться. Инге показалось, что прошло не более пяти минут, и она нехотя приоткрыла глаза. Автобус все еще про­должал заунывное, убаюкивающее движе­ние. Городской пейзаж не слишком при­влекал внимание. Показалось только, что автобус все-таки успел изменить прежний маршрут, но разве существует что-нибудь неизменное? А в этом районе Инге не слу­чалось бывать уже годы. За окном тяну­лись заскорузлые бетонные заборы с ржа­выми подтеками и невзрачные сиротливые кряжистые постройки. Взгляд, заскучав от неказистости рукотворных пейзажей, воз­вратился внутрь автобуса. Здесь, в салоне, ничто не выглядело необычным и ничего не настораживало, кроме непререкаемой ти­шины и странных поз застывших у окон пассажиров: ни единого звука, ни случай­ного жеста. Инга про себя отметила, как неотрывно, вдохновенно и пристально ее случайные попутчики вглядывались вдаль, интересно, что же их там привлекает? Чего уж греха таить, такие удручающие места еще нужно поискать. Автобус преодолевал сопротивление пространства не останав­ливаясь. Но тогда утомившаяся Инга этого не заметила. Неожиданно она узнала по­жилую даму. Встреча не предвещала осо­бой радости.

 

Даму звали Анна Петровна, она долго была соседкой по лестничной клетке и по­чему-то имела над Ингой необъяснимую власть. Хотя такие люди, как Анна Петров­на, вызывали у Инги безусловное отторже­ние. Соседка была своенравной, напорис­той женщиной, думающей о себе в превос­ходной степени, никогда не считавшейся ни с чьим мнением. Даже состарившись, она постоянно претендовала на особое от­ношение, умела рьяно за себя постоять, используя и не самые приличные способы, извлечь выгоду из любой ситуации, оше­ломляя окружающих поразительной же­лезной хваткой. И если к этому добавить еще ее крайнюю скупость и резкость в суждениях, порой доходящую до оскорб­лений, то образ предстанет далеко не ли­цеприятный. Но Инга почему-то жалела строптивую старуху, время от времени на­вещала ее, занося то продукты, то лекар­ства. Выслушивая ее злобные замечания, всякий раз удивлялась своему терпению. У Анны Петровны был сын, но с ним она не общалась годами: видимо, противоречия были столь велики, что даже старость и не­мощи матери не смягчили ситуацию. Впрочем, о непримиримой глубине их дав­него конфликта Инга могла только догады­ваться, подробности ее даже пугали. По­жалуй, только домашние животные, кото­рые постоянно жили в квартире Анны Пет­ровны, пользовались ее добрыми чувства­ми. Особенно она жаловала огромного черного терьера Рекса. Когда Анна Пет­ровна уезжала отдыхать или лежала в больнице, собака частенько обитала у Ин­ги. Казалось, что у них наладились вполне доверительные отношения: пес воспринимал ее как свою, приветливо вилял огром­ным опахалом хвоста, клал на колени чуть грустную обросшую морду, с завидным ап­петитом проглатывал все, что выделяла ему из своей скромной трапезы Инга. Рекс прожил долгую и счастливую по собачьим меркам жизнь со своей вздорной хозяйкой Анной Петровной и умер незадолго до пе­реезда Инги на другую квартиру...

 

Все эти воспоминания промелькнули в памяти после того, как она поздоровалась со своей старинной знакомой.

 

- Анна Петровна, здравствуйте! Как же давно мы не виделись! Похоже, нам по пу­ти, - звонко прощебетала Инга, стараясь придать голосу радостную тональность.

 

Бывшая соседка взглянула исподлобья и произнесла совершенно непонятную фразу:

 

-  Ну, здравствуй, здравствуй, что может быть лучше здравия? Ты-то как здесь ока­залась? Вот уж никак не ожидала...

 

Потом она пристально вгляделась ей в лицо, приблизила изъеденные морщинами губы и шепнула Инге на ухо:

 

-  Теперь-то я вижу, что тебе с нами непо пути... Во всяком случае, пока...

 

Затем Анна Петровна, как крыльями, всплеснула руками, отшатнулась и лихо пересела на другое место, подальше от ошеломленной и ничего не понимающей Инги.

 

«Воистину, старость - не радость, всю жизнь - одни спецэффекты. Да Бог с ней, она всегда была с тараканами в голове, - с досадой вздохнула Инга. - И все-таки странно, что значит весь этот бред?»

 

Прошло еще какое-то время, прежде чем Инга спохватилась: куда же я все еще еду? Но никак не могла припомнить, куда именно. Ее взгляд, отыскивая подсказку-соломинку, вновь беспомощно метнулся к окну. За стеклом открылся уже совсем иной, поразительно знакомый вид: на этой улице Инга жила много лет назад. Здесь прошли ее детство и юность. Воспомина­ния наскакивали одно на другое. Узнава­ние со сладостным нетерпением спешило делать свои отметки - называть знакомые места и проговаривать имена. Картинки давно прошедшей жизни запестрили пе­ред глазами. Подобно мощному прожектору, освещались самые потаенные уголки памяти. «Вот здесь я часто прогуливалась со школьной подругой, предаваясь мечтам и предчувствуя знаки грядущей судьбы. А здесь - счастливая и влюбленная встреча­лась с будущим мужем, тогда еще одно­классником, почему-то уверенная в неиз­бежности его любви». И тут же, за стеклом автобуса, как на экране, она отчетливо увидела его, высокого, стройного, с коп­ной непокорных кудрей, и себя, тоненькую, нежную, с огромными светлыми глазами. Мы... то есть они... оживленно беседуют, не отрывая друг от друга восхищенного взгляда. А вокруг буйная сирень еле удер­живает тяжелые дурманящие грозди. Судя по сирени, стоит май... точно, май... Инга чувствовала, что одновременно присутст­вует и там и здесь, и в тот момент почти не удивлялась этому. По ее желанию невидимый объектив мог приближаться к предме­ту, позволяя внимательно рассмотреть лю­бую деталь: и знакомую облупленную ска­мейку, и розовую, в серую клетку, юбку, и крошечное взъерошенное облачко - на го­лубой эмали безупречного весеннего не­ба. Оказывается, прошлое незыблемо присутствует в тайниках души и может быть извлечено оттуда по мере необходи­мости. А забвение - это лишь черный бар­хатный футляр для хранения драгоценнос­тей нашей памяти.

 

Автобус по-прежнему мчался без оста­новок, но Инга, предаваясь воспоминани­ям, продолжала оставаться в благостном оцепенении.

 

Сейчас уже невозможно достоверно оп­ределить, сколько же прошло времени, ибо само понятие времени, равно как и ме­ста, воспринималось тогда, по крайней мере, неадекватно.

 

И наконец Инга поняла, что попала в западню какой-то иной реальности. Боже, а ведь этой улицы уже нет на карте Моск­вы! Совсем недавно Третье кольцо стерло ее с лица земли, превратив в скоростную магистраль. Значит, и все остальное, про­исходящее с ней, тоже не имеет никакого материального объяснения. Но она отчет­ливо видела, что на не существующей ны­не улице продолжали расти несуществую­щие деревья, отбрасывая несуществую­щую тень, хотя по законам потустороннего жанра тени быть не должно. Так как же я здесь все-таки оказалась? Куда движется этот автобус? Стало так жутко, как бывает только в кошмарах. Что-то тяжелое нава­лилось на плечи предчувствием неотвратимой беды. Хотелось вжаться в холодное дерматиновое сидение и стать невидимой. Тут она вспомнила совершен­но забытый эпизод. Инга на кухне с остер­венением пыталась настигнуть нахального таракана. Он, спасаясь от преследования, проявлял чудеса изворотливости, которую иначе как разумом и назвать нельзя. То припускал с невероятной скоростью, пет­ляя по пересеченной местности, то, до­стигнув края стола, планировал вниз, нео­жиданно выпустив тугие подкрылки. И, что было самым невероятным, насекомое ухитрялось активно наблюдать за реакци­ей Инги, моментально меняя тактику пове­дения в зависимости от действий против­ника. Таракан отчаянно боролся за жизнь, а Инга с азартом защищала свое кровное жилище от омерзительного сожителя. Вскоре загнанный таракан оказался на по­лу, и угроза смерти стала еще очевиднее. Но тут он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись: стремглав взо­брался на черную электрическую розетку, торчащую рядом, и замер. Наверное, он был уверен, что стал на черном - невиди­мым. Беспомощно прижался к пластмассе крошечным дрожащим тельцем, то ли ожидая неминуемого удара, то ли про­славляя чудо неожиданного спасения. И Инга не посмела его убить: таким разум­ным и достойным уважения существом он ей показался...

 

Тем временем злополучный автобус стал резко сбавлять скорость, подруливая к незнакомой остановке. Страх то подка­тывал тошнотой, то частил глухими удара­ми в подреберье, то ныл в желудке спаз-мирующей пустотой.

 

Вдруг из разросшихся кустов близ ос­тановки выпрыгнул огромный черный те­рьер. Сначала мощными гулкими прыжка­ми он мчался рядом с притормаживающим автобусом. Вглядевшись в собаку и узнав Рекса, Инга не пыталась скрыть захлест­нувшей волны надежды. Спасение! О, ка­ким добрым и лохматым предстало оно! Как мчалось к ней со всех ног, дрожа от волнения и восторга! Переживания заста­вили ее мыслить пунктирно и четко: Рекс встречает меня, он выведет, он спасет. Жи­вотные знают путь к спасению... Это я кор­мила его котлетками, я была добра к нему. Уж теперь-то я - не пропаду...

 

Двери автобуса со вздохом отворились, и пассажиры бесшумно выскользнули на улицу. Инга, ощутив твердь под каблуком, кинулась навстречу стремительно прибли­жающейся собаке. «Рекс, Рекс, ко мне! Милый мой, я здесь!» Но черный терьер, на секунду замешкавшись, проскочил мимо. Только тут Инга вспомнила о своей бывшей соседке. Но Рекс спешил именно к Анне Петровне, а не к Инге, такой справедливой и правильной, как часто думала она о себе сама. Могучий пес встречал Анну Петров­ну, чтобы показать ей дорогу в неведомом мире. Их встреча была такой долгождан­ной и счастливой, что Инге стало не по се­бе. И тут же полоснуло прозрением: наши оценки и суждения далеки от истины. На­ши поступки, даже самые благие, могут быть истолкованы где-то совершенно ина­че. И наше добро - не всегда не есть зло. И, оказывается, спасение может прини­мать самые неожиданные обличия.

 

Круг замкнулся. Инга все поняла. В са­мый последний момент, когда челюсти дверей почти сомкнулись, она успела впрыгнуть в автобус, который с визгом развернулся и через мгновенье оказался у известной станции метро...

 

Дома за ужином муж неожиданно спро­сил: «Кто такой Александр Юрьевич? Он пе­редал тебе, что умерла его мама Анна Пет­ровна. Помнишь? Твоя прежняя соседка. Он сожалел, что не сумел сообщить рань­ше, потому что с трудом разыскал наш но­вый номер телефона».

 

Страшное сообщение почему-то застиг­ло врасплох, хотя Инга уже почти обо всем догадалась. На душе стало еще тяжелее. И вновь появилось острое желание расска­зать о недавнем происшествии близкому человеку. Но она опомнилась и решила сна­чала что-то осмыслить. Вопросов остава­лось значительно больше, чем ответов. Да и знала ли она, с чем столкнулась? Для чего дарована отсрочка? Возможно, главное де­ло еще не сделано и всему свой срок. Но ей неожиданно удалось понять главное - бла­гие поступки способны изменить все, даже расписание нашей судьбы...

 

Усилием воли Инга уняла предатель­скую дрожь и допила остывший чай. Ей му­чительно захотелось написать стихотворе­ние. Так было всегда: изливаясь на бумагу, отступали сомнения, уходили страхи, исце­лялась боль. Стихотворение обладало удивительной способностью спасать от от­чаяния. Это была бессонная ночь, и она  его написала.

 

* * *

 

Переполняясь тишиной,

Неспешно движутся мгновенья,

Вбирают ночи дуновенья

За растворившейся стеной.

 

Я разлетаюсь до частиц,

Себя теряю безвозвратно,

И чувства обострив стократно,

Не нахожу знакомых лиц.

 

И в этой вязкой тишине

То концентрируюсь, то таю,

Но чудом слово обретаю,

Предназначаемое мне.

 

Дай, Боже, сил, чтоб угадать,

Наполнить искренностью строки!

Непостижимы жизни сроки,

Недостижима благодать...

 

Пробежав глазами по строчкам, Инга улыбнулась, устало откинулась на спинку кресла и с удовольствием закрыла глаза. Те дни, когда ей удавалось написать что-то стоящее, считались невероятно удачными. Так случилось и на сей раз. Слава Богу, жизнь продолжалась...

 

Людмила ВЕЧЁРКИНА

 

Перейти к содержанию номера

 

Метки к статье: Журнал Шестое чувство №1-2007, Вечёркина
Автор материала: пользователь Переправа

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Комментарии к посту: "Вне расписания"
Имя:*
E-Mail:*