Современный этап раз­вития мира — в истори­ческом, политическом и геополитическом, экономи­ческом, культурном, мировоззренческом, философ­ском понимании — можно охарактеризовать словом «кризисный». Глобальный финансово-экономический кризис, политические по­трясения, военные столкно­вения и «оранжевые» сцена­рии («Арабская весна»), увеличение объёмов цифровой информации при повыше­нии роли информационных войн и манипуляций, усиле­ние атеизма и агностицизма и многое другое формирует своеобразное кризисное постоянство, в котором вы­нужден жить современный человек.

Важно отметить, что цен­тром этих процессов высту­пает цивилизация Запада (главным образом США и Европа). Наверное, можно сказать, что таким обра­зом проявляется закат за­падного мира (по Освальду Шпенглеру) либо происхо­дит глобальная трансформа­ция — перерождение Запада в нечто новое и пока трудно­уловимое. Однако главным здесь является то, что и западная культура, и западная совокупность кризисов рас­ширяются на все остальные цивилизации, оказывают на них прямое влияние, зача­стую даже перестраивая це­лые культуры под себя.

Чтобы лучше разобрать­ся в том, что происходит в мире под влиянием культуры Запада и процессов гло­бализации, мы предлагаем обратить более пристальное внимание на термин «циви­лизация». В качестве базо­вой модели регионального разделения мы возьмём двенадцать «больших про­странств»:

— североамериканское (Канада, США, Великобри­тания, Австралия);

— Центральная Америка (Мексика, Куба); 

— южноамериканское (страны Южной Америки); 

— Европа; 

— арабо-исламское; 

— Африка; 

— российско-евразий­ское;

— центрально-исламское;

— Индия;

— Китай;

— Япония;

— тихоокеанское боль­шое пространство.

Применяемый нами под­ход можно назвать цивилизационным. Для примера: британский историк Ар­нольд Джозеф Тойнби выделял 21 цивилизацию. При этом цивилизацией он счи­тал замкнутое общество, характеризующееся двумя критериями: 1) религия и форма её организации; 2) территория, то есть степень удалённости от того места, где общество первоначаль­но возникло.

Итак, расширение куль­туры Запада происходит посредством глобализации. И если присмотреться вни­мательнее к этому явлению, то можно также предположить, что глобализация — западный проект, отвечаю­щий интересам и задачам центральных стран Запада:

—    английский язык как язык международного обще­ния;    

—    либерализм как при­мат прав и индивидуальных свобод человека при макси­мальной минимизации вме­шательства государства  в жизнь граждан;    

—    демократия как уни­версальная политическая ценность;   

—    свободный рынок и ли­берализация экономическо­го пространства;

—    политика мультикультурализма; 

—    деятельность Голливу­да (распространение в мире американских взглядов и стандартов жизни);

—    ориентация на «запад­ные стандарты жизни»;

—    другое.

При этом приведённые моменты в западном инфор­мационном пространстве выступают доминантой пра­вильности и исключитель­ности (критика крайне не приветствуется). Одновре­менно происходит расши­рение таких западных прин­ципов на весь мир. Главным каналом здесь выступает глобальная сеть — Интер­нет, доминирующая часть технологий которой также принадлежит Западу. При­мечательно, но поисковая система Google работает по региональному принципу: облако отбора информации привязано к региону базирования того, кто делает за­прос. Таким образом, огра­ничивается возможность получения информации из прочих регионов мира. Мо­жет быть, владельцы поис­ковиков преследуют какие-то свои цели, но всё это толь­ко на руку Западу и никак не остальным народам мира.

Например, если говорить об экономической составля­ющей расширения глобали­зации, то этот процесс про­исходит посредством функ­ционирования механизма «финансовой семёрки» (G7), западных международных организаций (МВФ, Всемирный банк, ВТО, ОЭСР и др.), когда «развитые» страны проецируют «оптимальные» принципы работы своих экономик (точнее, своих ТНК и ТНБ) на весь осталь­ной мир. Таким образом, центр в лице Запада в бук­вальном смысле обеспечи­вает высокое качество своей жизни за счёт стран осталь­ной периферии (так называ­емые страны третьего мира или «развивающиеся» стра­ны).

Таким образом, фактор цивилизации под влиянием Запада и глобализации оста­ётся в тени. В поле зрения попадают не более чем про­сто «странные» культурные особенности (обычаи) дру­гих народов. В сознании за­падного человека происхо­дит стереотипизация в отно­шении других цивилизаций и народов мира. Они берут­ся как бы «под одну гребёнку американизма». В сознание внедряются только какие-то отрывочные клише, от­далённо характеризующие особенности национальных характеров. Так, в России по улицам до сих пор ходят мед­веди, в Китае летают драко­ны, в Африке голодают «афроамериканцы». Знание гео­графического расположе­ния стран вообще вызывает колоссальное затруднение.

Отчасти это и государ­ственная политика. Напри­мер, в японских учебниках истории рассмотрению Рос­сии сознательно отводится очень скромное место. В результате в глазах средне­статистического японца Россия представляется как нечто холодное, огромное и непонятно-страшное. К американцам у японцев, на­против, особо почтительное отношение — для них это высшая раса, на которую японцы хотят быть всячески похожи. Этот абсурд взаи­моотношений азиатской и англосаксонской цивилиза­ций может быть объяснён только закономерностью известных исторических геополитических взаимоот­ношений.

Так, мышление средне­статистического западного человека преобразуется в мышление «среднестатисти­ческого американца». Гол­ливуд и вправду формати­рует сознание в глобальном масштабе.

Благодаря такому стече­нию обстоятельств и «про­цессов глобализации» запад­ники даже всерьёз заговори­ли о «конце истории», то есть победе либерализма и демо­кратии. Под таким названи­ем вышла книга американ­ского философа японского происхождения Фрэнсиса Фукуямы («Конец истории и последний человек», 1992 год). Однако немного позже другой американский мыс­литель Самуил Хантингтон развил противоположный тезис в своей работе «Стол­кновение цивилизаций» (1996 год), где предрёк уси­ление трений между народа­ми и постепенное снижение американской гегемонии.

В нашем случае важно за­фиксировать то, что каждая цивилизация, каждый народ и даже каждый этнос видит мир по-своему. Но под вли­янием глобализации, читай Запада, это различие стира­ется.

Разность и форму мышле­ния определяет язык и его структуры. Так, например, если английский язык — язык делового общения, бизнеса и совершенно не предназначен для филосо­фии, то восточные языки — более глубокие, вдумчивые, содержащие в своих ключах не простой императив дей­ствия, как западные языки, а, напротив, примат созер­цания и рефлексии.

Отдельное значение нуж­но отвести геополитике. Геополитика — это не толь­ко система знаний, которые отвечают за политическое взаимодействие государств с учётом их географических и исторических особенно­стей (изучение закономерностей распределения и перераспределения центров силы государств), но также и наука, показывающая, как природные характеристи­ки местности, на которой развивалась та или иная цивилизация или народ, по­влияли на их мышление. Главная особенность геопо­литики — разделение стран-участниц международного политического процесса на цивилизацию Суши и циви­лизацию Моря. Есть ещё так называемая Срединная Зем­ля. Население стран, при­надлежащих к цивилизации Моря — главным образом Великобритании и США, которые исторически име­ли выход к морю, — более подвижно, живо, энергично, воинственно и склонно к по­рабощению других народов, чем народы цивилизации Суши. Однако главная земля Суши — Евразия, по мнению ряда классиков геополити­ки, является центром мира, Срединной Землёй, главной целью завоевателей Моря. И если провести параллель, то под геополитику опреде­лённо попадают возможные цели «Арабской весны», финансируемои англосаксами и прочими западниками для реализации в Евразии древнеримского принципа «разделяй и властвуй» (не­большим и ослабленным во внутренних разборках про­тивником управлять гораз­до проще, чем сильным и единым соперником).

Так, исходя из различий в мышлении, определяемых цивилизационным принци­пом, у каждой цивилизации и каждого народа должны формироваться собствен­ные принципы и подходы к политике, экономике, со­циологии, философии, пси­хологии и другим областям гуманитарного знания. В реальности же этот факт остаётся малозаметным. Под действием глобализа­ции и устремлений Запада все подходы смешиваются, а доминантой выступают западные универсалии — широко пропагандируемые западные «ценности», такие как исключительность де­мократии, оптимальность свободного рынка и конку­ренции при буквальной лик­видации государства, правочеловеческая проблематика и многое другое. При этом прекрасно известно, что сами западники свои прин­ципы соблюдают далеко не всегда.

Пример из экономики. Одной из основных цен­ностей экономического либерализма является не­вмешательство государства в ведение хозяйства. Этот принцип разделяется и под­держивается абсолютным большинством западных стран. Однако по факту можно наблюдать такое яв­ление, как денежная под­держка «проблемных» бан­ков и прочих финансовых институтов центральными банками ряда западных го­сударств (программа «Ко­личественное смягчение»). Так, в США с момента наступления в 2008 году глобаль­ного экономического кризиса до 2011 года в рамках таких негласных программ стимулирования ФРС США было выделено 16 трлн дол­ларов. Спасительные день­ги помимо американских кредитных учреждений в буквальном смысле разда­вались банкам из Велико­британии, Франции, Герма­нии, Швейцарии, Гонконга и Японии. Примечательно, но ВВП США в эти годы не превышал 15 трлн долларов, а ВВП России — примерно 2 трлн долларов.

Этот пример показывает такие характеристики и осо­бенности западной цивили­зации, как наличие двойных стандартов, агрессивность (цивилизация Моря), даже вседозволенность.

Новые условия жизни, новые вызовы, особенно ин­формационного характера, требуют новых подходов к своему осмыслению, а глав­ное — адекватного реагиро­вания. Инструменты тради­ционного анализа, с нашей точки зрения, постепенно перестают давать нужный результат. Необходимо при­менение новых подходов, например, включающих междисциплинарный син­тез, цельное понимание процессов глобализации, постмодерна, геополитики, а также учёт фактора циви­лизаций (многополярный мир).

Например, фактор циви­лизации хорошо виден на разнице таких инструмен­тов познания, как анализ и синтез.

Французский философ Рене Генон ещё в 1927 году в своём труде «Кризис со­временного мира» писал следующее: «Одной из са­мых подозрительных осо­бенностей современного мира (Запада) является по­требность в нескончаемой деятельности, в бесконеч­ных изменениях, в погоне за скоростями, в стремлении поспеть за всё убыстряю­щимся ритмом разворачивающихся событий. Это — количественное рассеяние во множественности, кото­рая более не объединена ни­каким осознанием высшего принципа. В повседневной жизни, равно как и в науч­ных идеях, мы повсюду ви­дим анализ, доведённый до предела, анализ в этимоло­гическом смысле этого сло­ва, то есть разделение, раз­ложение, бесконечную де­зинтеграцию человеческой деятельности во всех её раз­новидностях. Эта неспособ­ность западного человека к синтезу и концентрации является в глазах людей Вос­тока чертой шокирующей. Это — естественный и логи­ческий результат всё возрас­тающего материализма, так как сама материя есть мно­жественность и разделение. И вот почему все происте­кающее из сферы материи, может породить лишь ссоры и конфликты между различ­ными народами или лично­стями. Чем глубже нисхож­дение в материю, тем боль­ше и сильнее противоречия. С другой стороны, чем выше подъём к чистой духовно­сти, тем ближе к единству, которое может быть полностью реализовано только в знании универсальных принципов».

С другой стороны, совре­менный мир с присущим ему бесконечным потоком детализированных сообще­ний совершенно объектив­но приводит людей к отсут­ствию видения целостной картины мира и формиро­ванию представлений о ней через призму своей кон­кретной отрасли знания, а также особенностей обще­ства, такого человека окру­жающего.

Обратной стороной явля­ется такой метод познания, как синтез. Объединение ранее разрозненных вещей в единое целое, как то: объ­ектов исследования, даже целых дисциплин естествен­ного или гуманитарного знания, — способно во многом упорядочить картину мира в человеческом сознании. Вот что об этом пишет Генон: «Все восточные доктрины без исключения, равно как и древние доктрины Запада, утверждают превосходство умозрения над действием, превосходство того, что не­изменно, над тем, что под­вержено изменению. Дей­ствие, будучи преходящей и временной модификацией бытия, не может нести в са­мом себе свой принцип и свою собственную причину. Если же оно вообще не за­висит ни от какого принци­па, выходящего за пределы этой обусловленной сферы, то оно является лишь чистой иллюзией... Представите­ли традиционного Запада, в частности, Запада антично­го (к примеру, Аристотель) утверждали, что должен существовать «недвижи­мый двигатель» всех вещей. «Недвижимым двигателем» всякого действия является знание. Действие полно­стью принадлежит к миру изменения и «становления». Только знание позволяет вы­йти за рамки ограниченно­сти этого мира, и, когда оно становится знанием чисто метафизическим, знанием самого Принципа, оно ста­новится неизменным. Имен­но это упускают из виду со­временные люди: они не признают ничего, кроме чисто рассудочного, дискур­сивного знания, которое, будучи лишь «отражённым знанием», является косвен­ным и несовершенным. Но и это низшее знание они це­нят всё меньше и меньше, и лишь в той степени, в какой оно способно служить осу­ществлению какой-то непо­средственной практической цели. Полностью захвачен­ные действием, вплоть до за­ведомого отрицания всего, что выходит за его пределы, современные люди не заме­чают, как вырождается само это действие, превращаясь,за недостатком принципа, в тщетную и пустую суету».