переправа



О России. Три речи



Опубликовано: 3-02-2014, 20:59
Поделится материалом

Журнал "Переправа"


О России. Три речи

Васнецов Виктор Михайлович. Гусляры. 1899 г

 

3. РОДИНА И ГЕНИЙ

 

В чужой стране, далеко от родных преде­лов, исстрадавшиеся и утомлённые, но не забывшие и не разлюбившие, собира­емся мы здесь, отторгнутые сыны, живые об­ломки нашей чудесной и несчастной России. Собираемся для того, чтобы сказать друг другу, что мы — по-прежнему её верные сыны; что по-прежнему мы ею живём и дышим; и что алтари её будут святы в наших сердцах до последнего нашего земного вздоха...

 

Этот день Русской Культуры есть как бы день нашей свободно и добровольно из глу­бины обновляемой присяги, не формальной, а таинственно-духовной — присяги на духовную верность нашей Родине. Что бы ни случилось с нами, какие бы ещё испытания и страдания ни ожидали нас впереди, — ей принадлежат и будут принадлежать наши помыслы, наши меч­ты, наши усилия и труды, ей и её грядущему, невиданному ещё расцвету.

 

Это верно так, как священны её святыни, как велики её пророки и зиждители, как кры­лат её дух и могуч её язык. Это верно, так как есть Бог и благодатны пути Его...

 

* * *

 

Легка и радостна нам эта духовная прися­га; ибо в ней выговаривается то, что для нас единственно возможно. Ведь эту присягу вы­говаривают не уста наши, и не рассудок, и не душевное настроение; нет — её безмолвно про­износит некое последнее недро нашего чело­веческого естества, над которым не властен человеческий произвол, но в глубине которого уже решён навеки вопрос, имеем ли мы Роди­ну и где она.

 

Воистину не от человеческого произволения зависит иметь Родину или не иметь её, оторваться от неё или переменить её. Одни хотели бы уйти и не могут; другие хотели бы приобрести её и знают, что для этого сделать... Здесь могут не помочь ни усилия сознания, ни решения воли; здесь может обмануть и мечта, и всякая бескрылая теория; и быт здесь не свяжет, ибо к быту можно привыкнуть; и даже начало расы и крови не сможет сказать здесь последнего, решающего слова.

 

Здесь — тайна, живая тайна неразрывной связи; и большинство людей стоит перед этой тайной как бы в беспомощности и бессилии: одни, счастливые, нашедшие свою Родину, сами не зная как, богатые и сильные, с ос­мысленной и освящённой жизнью; другие, несчастные, не нашедшие своей Родины и сами не знающие ни того, как это случилось, что они её не нашли, ни того, что им надо сделать, что­бы её обрести, — бедные, слабые и безродные, с неосмысленной и неосвящённой жизнью...

 

И вот, нам счастливым и богатым, подоба­ет здесь и сегодня, в День Русской Культуры, сказать друг другу об этой тайне; и о том, как Родина обретается, и о том, чем надлежит под­держивать в сердцах её огонь.

 

Ибо легко и незаметно, так, как распускает­ся цветок, как плывут облака и как текут наши великолепные, пышные реки, так родится и слагается чувство Родины, и любовь к ней, и власть её над человеком — тогда, когда люди живут в своей стране и среди своего народа, в потоке и в цветении его единой и общей жиз­ни; и мы, прожившиетак большую часть нашей жизни, получившие, напитавшиеся и обогатив­шиеся, — стали русскими легко и незаметно; и утратить нам нашу русскость невозможно.

 

Но не так обстоит с нашими детьми, или безвременно оторванными от единой и общей русской стихии, от русского быта, царственно насыщенного русским бытием; или же — рож­дающимися на чужбине. И у них таинство Рос­сии не может свершиться в душе с тою неза­метною лёгкостью рас-расцветания, как это было у нас.

 

Живя в чужой стране, в иной природе, окружённые чуждым бытом и нерусскими на­родами, они не могут напитаться духом своей Родины, пребывая в состоянии бездеятельной восприимчивости. Нет, Родина может быть дана им и может быть взята ими только в про­цессе творчества, делания, в процессе пробуж­дения, укрепления и насыщения тех задатков, которые скрыты в глубине их душ... Не так, как вздыхают лесные ароматы; но так, как находят, расчищают и окапывают подземные ключи.

 

И если мы, живя в своей стране, среди род­ного народа, могли быть уверены, что Родина сама пропитает души наших детей и удержит их в своём щедром и властном лоне; и если мы поэтому, как неразумные богачи, не за­ботились о главном сокровище наших душ и нашей жизни, — то ныне это стало невозмож­ным. Ныне мы призваны к тому, чтобы найти ключи от тайны русского духа. Мы должны найти пути, которые ведут к русскости души; мы должны соблюсти эти тропинки и дороги. Мы должны передать нашим детям живую уве­ренность в том, что эти тропинки и эти дороги действительно ведут к великим свершениям и чудесным, ещё невиданным возможностям; что быть русским — это дар и счастье, призва­ние и обетования; что в этом есть Божия благо­дать, зовущая к служению и подвигам. И затем мы должны указать нашему молодому поколе­нию пути, ведущие к этому дару, и трудные за­дания, ожидающие его на этом пути, — вот так, как мудрая старушка снаряжала в путь Ивана-Царевича...

 

Но, чтобы передать эту мудрость нашим ца­ревичам, нам надо самим сначала умудриться. Надо самим иметь и уметь. Надо знать, в чём состоит русскость русского и как приобретает­ся она...—та особенная своеобразность нашей Родины и её народа, её души и её культуры, ко­торую из других народов не любит и не чтит только тот, кто её не изведал, не испытал и не уведал.

 

И если мы доселе не знаем этого и не умеем этого, то вот наше очередное и величайшее за­дание: познать, чтобы передать, и уметь, чтобы научить; — чтобы показать это и рассказать об этом и нашим детям, и другим народам, среди которых мы влачим неволю нашего рассеяния.

 

* * *

 

Не пытайтесь свести Родину к телесному, к земле и природе... Посмотрите: силою судеб мы оторваны ото всего этого; а она незримо присутствует в нас. Она не покинула нас, и мы не оторвались от неё; а внешняя разлука со­стоялась уже давно.

 

Ищите лучше русскость русского духа пре­жде всего в душевном укладе человека и ещё в тех содержаниях, которые были созданы этим душевным укладом, а потом уже — в той при­роде, которая взлелеяла этот душевный уклад, и во всём том телесном и вещественном, что укрыло его в себе и явило его через себя.

 

Но не останавливайтесь на этом: ищите русскость русского в тех душевных состояни­ях, которые обращают человека к Богу в небе­сах и ко всему божественному на земле, т.е. в духовности человека. Вот подлинное жилище Родины, вот подлинное её обнаружение, когда душа человека, «томимая духовной жаждою», отвёртывается от «случайных и напрасных да­ров» земной жизни и, испытывая жизнь без Бога, как «мрачную пустыню», обращается из глубины своей к благодатным предметам.

 

Пусть скудны и слабы её силы; пусть не да­ётся ей более, чем осязание краешка ризы Божией... Но именно в эти минуты свои, в этих со­стояниях своих — она вся жизнь, вся трепещет сверху донизу: в ней оживают её главные дары; в ней напрягаются её главные силы, и она пере­живает час своего духовного плодоношения.

 

В эти минуты, — знает человек это или не знает, хочет он этого или не хочет (и ино­гда может быть лучше, если не знает, если не старается и не умничает) — в эти миг и часы в бессознательной глубине его души, томив­шейся и рвавшейся и вот, подобно ангелу, воспевшей песнь своего полёта, пробуждают­ся исконные, родовые, народные силы души и содержание духа. И тогда человек любит именно так, как любит его народ в своеобра­зии своём; тогда он молится его молитвою; то­скует и поёт так, как тоскует и поёт его народ; «народно» творит, национально веселится и пляшет; — чудесно вдохновлённый, являет и осуществляет свою Родину.

 

* * *

 

Душа не священна сама по себе; она свя­щенна духом и своею одухотворённостью.

 

И быт не свят сам по себе; он освящается бытием —личным и народным.

 

Но то, что освящено духом и бытием, то становится его сосудом или его ризою. И то, во что излился дух, — и человек, и картина, и напев; и храм, и крепостная стена, — становит­ся священным и дорогим, как открывшийся мне и нам, нашему народу и нашей стране лик самого Божества.

 

И вот, Родина есть выстраданные нами и открывшиеся нам лики Божий: в молитвах, иконах и храмах; в песнях, поэмах и трагеди­ях; в созданиях искусства и в подвигах наших святых и героев. И ещё. Родина — это тот на­циональный строй и уклад души, который выстрадался и выносился нашим народом в его бытии и в его быту и который незаметно, но неизменно владеет и моею душою, её дыхани­ем, и вздохом, и стоном, и жестом, и языком, и пляскою. И ещё, Родина — это те люди, те вдохновлённые боговидцы и осенённые про­роки, которые, пребывая в этом духе, осущест­вляя и закрепляя его, увидели и создали для нас узренные ими лики Божий.

 

Родина есть нечто от духа и для духа. И тот, кто не живёт духом, тот не будет иметь Роди­ны; и она останется для него тёмною загадкою и странною ненужностью. На безродность об­речён тот, у кого душа закрыта для Божествен­ного, глуха и слепа для него. И если религия, прежде всего, призвана раскрыть души для божественного, то интернационализм безродных душ коренится, прежде всего, в религиоз­ном кризисе нашего времени.

 

Но именно поэтому творцы духа суть жи­вые очаги Родины. Назови мне, кто те проро­ки, гении и герои, перед которыми ты в любви преклоняешься, и я скажу тебе, какого ты духа и где твоя Родина...

 

Ибо ты любишь их и преклоняешься перед ними потому, что они облегчили тебе бремя твоей жизни, показали тебе путь к устрое­нию твоей души, дали тебе утешение, дали тебе радость быть сильным; через них ты ут­вердил себя, свою личность, свой дух и свой характер; и поэтому, знаешь ты о том или не знаешь, — они твои пастыри, учители и вожди, создавшие твою Родину и указавшие её тебе.

 

Свершив своё жизненное дело и покидая землю, гений оставляет нам в назидание и об­легчение — ризу своего душевного уклада и сво­его духовного акта. И народы искони понимали это, связывая своё бытие и своё национальное и государственное самоутверждение — с куль­том своих великих предков, героев и святых.

 

Дело пророка и гения состоит в том, что он, пребывая во внешней и внутренней сти­хии своего народа, приемля все его бремена и слабости, его страдания и беды, ставит себя, и в своём лице свой народ, перед лицо Божие и выговаривает от всего своего народа символ национального Боговосприятия. Этим он указует своему народу верный путь к духу и духовности; и сам остаётся тем духовным очагом, около которого размножается среди целых поколений огонь духовного горения, размножается, не умаляясь, не убывая; и сам остаётся тем духовным алтарём, вокруг кото­рого собираются и из века в век будут соби­раться сыны его Родины, утверждая в нём и через него, через его творчество и через его создания — своё единство с ним и своё едине­ние с Родиной.

 

Вот почему правы мудрецы, утверждавшие, что народ и его герои — суть одно.

 

Да, пророки и гении зиждут Родину...

 

И тот, кто ищет путей к России, тот пусть идёт к её гениям и пророкам. Ибо они подня­ли на свои плечи наши бремена и наши слабо­сти, наши страдания и беды и приняли дары нашей природы и нашего духа; и, поставив нас во всей этой данности перед лицо Божие,— от­крыли наши очи, и отверзли наш слух, и дали нам мощный язык, и закалили наши сердца, и выговорили за нас и от нас символ нашего на­ционального Боговосприятия. Они показали нам и то, чем мы призваны быть; и то, к чему мы способны; и то, как нам восходить на эту высокую и трудную гору. Это наши живые алта­ри, наши очаги, наши ангелы-хранители.

 

Не к ним ли, не к ним ли идти в минуту горя, в час крушения, в тот час, когда нам покажет­ся, что наша жизнь «осуждена на казнь тайною судьбою»?

 

Не к ним ли вести наших детей, чтобы они дали им в порядке чистой духовности то, от чего тайная судьба отторгла их по простран­ству ипо быту?

 

*  * *

 

Да, конечно, к ним.

 

Тот, кто нашёл свою Родину, тот знает её ге­ниев и пророков и испытывает их как своих учителей, вождей и ангелов-хранителей. И тот, кто ищет путей к своей Родине для того, чтобы открыть их детям, — пусть ведёт их к гениям, пророкам и вождям своей Родины.

 

О России. Три речи

 

И не естественно ли, не верно ли поступили мы, что связали День Русской Культуры, справ­ляемый нами на чужбине, с именем нашего ве­ликого и чудесного Пушкина?

 

*  * *

 

Единственный по глубине, и ширине, и силе, по царственной свободе духа и по завер­шённой необходимости формы, Пушкин, этот «таинственный певец», дан нам был для того, чтобы создать солнечный центр нашей исто­рии, чтобы сосредоточить в себе всё необъ­ятное богатство русского духа и всю его все­ленскую ширину, и вернуть всё это в глаголах бессмертной красоты...

 

Он дан был нам, как залог, как обетование, как благодатное удостоверение того, что и на нашу ширь и на нашу страсть, и на наш беспре­дельный размах — есть, и может быть, и будет найдена и создана такая совершенная, такая завершённая форма, о которой мечтали и всег­да будут мечтать для себя все народы...

 

Его дух, как некий грандиозный водоём, со­брал в себе все живые струи, все подпочвен­ные воды русской истории и русского духа. И пока стоит Россия, до тех пор к целебным во­дам этой вдохновенно возмущённой купели будут собираться все её народы —

 

и гордый внук славян,

и финн, и ныне дикой

тунгус, и друг степей калмык...

 

все с одной жаждою, все с одной надеж­дою: упиться божественной гармонией, в кото­рой восславлен Господь из глуби и шири нашего безмерного простора, наших непокорных страстей...

 

Здесь всё наше бремя, и все страдания и трудности нашего прошлого, и все страсти наши — всё принято, всё умудрено, всё очи­щено, всё просветлено и прощено в глаголах законченной солнечной мудрости. Всё смут­ное стало очевидным; все страдания преоб­разились в радость бытия. Оформились, не умаляясь, наши просторы; и дивными цветами зацвели горизонты нашего духа. Всё нашло себе лёгкие законы неощутимо-лёгкой меры, и самое безумие явилось нам в образе вдохно­венного прозрения и вещания. Взоры русской души обратились не к больным и бесплодным запутанностям, чреватым соблазнами и гибе­лью, а в кристальные глубины солнечных про­странств. И дивное глубокомыслие и глубо-кочувствие сочеталось с радостью поющей и играющей формы...

 

Впервые раздался и был пропет Богу и миру от лица России гимн приятия и утверждения; гимн радости сквозь все страдания; гимн оче­видности сквозь все пугающие мороки земли.

 

Впервые от лица России и к России была сказана эта чистая и могучая осанна — осанна глубокого, русским Православием вскормлен­ного мироприятия и Бого-благословения; осан­на пророка и поэта, мудреца и ребёнка, о кото­рой мечтали Гераклит, Шиллер и Достоевский...

 

И если какой-нибудь народ, одарённый и великий, измученный в непомерных напряже­ниях и страданиях своей истории, имел нужду и право на этот пророческий гимн, на эту ра­достную осанну, — то это был наш народ, это были мы, русские...

 

И могло ли это не состояться, что этот радостныи и чудный утешитель, этот совершитель нашего духовного акта, этот основоположник русского национального характера, этот завер­шитель нашего национального естества, — стал солнечным центром нашей истории?

 

Пушкин, наш шестикрылый серафим, от­верзший наши зеницы и давший нам внять горнее и подводное естество мира, вложивший нам в уста «жало мудрыя змеи» и заве­щавший нам превратить наше трепетное и не­уравновешенное сердце в огненный угль, он дал нам залог и явь нашего национального ве­личия, он раскрыл нам блаженство и власть, и спасительность завершённой формы... И он же дал нам ещё один великий и последний дар: он дал нам возможность, и основание, и право благословлять нашу Родину всегда и во всём, любить её, гордиться ею и прозревать её великое будущее, — нерушимо верить в неё и в её грядущий расцвет, что бы ни принесла нам её история, какие бы ещё лишения и страда­ния ни выпали на долю русских поколений...

 

И в годы разложения и стыда, унижения и смуты, воочию созерцая «бессмысленный и беспощадный русский бунт», — сколько раз, там, в глубине России, в опасностях и тюрь­мах, сколько раз спрашивали мы себя: «неужто конец? неужто мы погибли? неужто кон­чено с нашей замученной, с нашей изумитель­ной Россией?..»

 

И каждый раз два луча утешали и укрепля­ли душу в её утомлении и сомнении: религиоз­ная чистота и мудрость русского Православия и пророческая богоозарённость нашего див­ного Пушкина...

 

* * *

 

Скажем же всем народам, у очага которых мы сидим, как временные странники: «Хотите видеть и испытать Россию, — тогда идите к её пророкам и гениям; и научитесь внимать им на их языке. Не думайте судить о России, не оза­рив свою душу подлинным звуком реченных Пушкиным глаголов. Научитесь петь и молить­ся с ним. Научитесь радоваться и принимать мир из цельности и глубины его осанны. Научи­тесь отводить ему его место в мировом пантео­не гениев; и поймите, что он был тем, чем хотели быть многие и многие из ваших гениев...»

 

А детей наших поведём и приведём к на­шим алтарям, к нашим пророкам и нашим гениям. А из гениев — прежде всего и навсег­да—к Пушкину...

 

Ибо здесь они найдут солнечное средото­чие нашей истории.

 

Здесь они найдут свою Родину.

 


ЧТО СУЛИТ МИРУ РАСЧЛЕНЕНИЕ РОССИИ

 

I

 

1. Беседуя с иностранцами о России, каж­дый верный русский патриот должен разъ­яснять им, что Россия есть не случайное нагромождение территорий и племён и не искус­ственно слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся ОРГАНИЗМ, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которо­го связаны хозяйственным взаимопитанием: этот организм есть духовное, языковое и куль­турное единство, исторически связавшее рус­ский народ с его национально младшими бра­тьями — духовным взаимопитанием: он есть государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою способ­ность к самообороне; он есть сущий оплот ев­ропейски-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Расчленение его явилось бы невиданной ещё в истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество понесло бы на долгие времена.

 

О России. Три речи

Иван-царевич на Сером Волке - Виктор Михайлович Васнецов. 1889

 

Расчленение организма на составные ча­сти нигде не давало и никогда не даст ни оз­доровления, ни творческого равновесия, ни мира. Напротив, оно всегда было и будет бо­лезненным распадом, процессом разложения, брожения, гниения и всеобщего заражения. И в нашу эпоху в этот процесс будет втянута вся Вселенная. Территория России закипит беско­нечными распрями, столкновениями и граж­данскими войнами, которые будут постоянно перерастать в мировые столкновения. Это пе­рерастание будет совершенно неотвратимым в силу одного того, что державы всего мира (европейские, азиатские и американские) бу­дут вкладывать свои деньги, свои торговые интересы и свои стратегические расчёты в нововозникшие малые государства; они будут соперничать друг с другом, добиваться преоб­ладания и «опорных пунктов»; мало того, вы­ступят империалистические соседи, которые будут покушаться на прямое или скрытое «ан­нексирование» неустроенных и незащищён­ных новообразований (Германия двинется на Украину и Прибалтику, Англия покусится на Кавказ и на Среднюю Азию, Япония на дальневосточные берега и т.д.). Россия пре­вратится в гигантские «Балканы», в вечный источник войн, в великий рассадник смут. Она станет мировым бродилом, в которое будут вливаться социальные и моральные отбросы всех стран («инфильтраты», «оккупанты», «агитаторы», «разведчики», революционные спекулянты и «миссионеры») — все уголовные, политические и конфессиональные авантюри­сты Вселенной. Расчленённая Россия станет неизлечимою язвою мира.

 

2. Установим сразу же, что подготовляемое международною закулисою расчленение Рос­сии не имеет за себя ни малейших оснований, никаких духовных или реально-политических соображений, кроме революционной демаго­гии, нелепого страха перед единой Россией и застарелой вражды к русской монархии и к Восточному Православию. Мы знаем, что западные народы не разумеют и не терпят русского своеобразия. Они испытывают еди­ное русское государство как плотину для их торгового, языкового и завоевательного рас­пространения.  Они  собираются  разделить всеединый российский «веник» на прутики, переломать эти прутики поодиночке и разжечь ими меркнущий огонь своей цивилизации. Им надо расчленить Россию, чтобы провести её через западное уравнение и развязание и тем погубить её: план ненависти и властолюбия.

 

3. Напрасно они ссылаются при этом на ве­ликий принцип «свободы»; «национальная сво­бода» требует-де «политической самостоятель­ности»... Никогда и нигде племенное деление народов не совпадало с государственным. Вся история даёт тому живые и убедительные дока­зательства. Всегда были малые народы и пле­мена, не способные к государственному самостоянию: проследите тысячелетнюю историю армян, народа темпераментного и культурно-самобытного, но не государственного; и, далее, спросите — где самостоятельные государства фламандцев (4,2 милл. — в Бельгии, 1 милл. — в Голландии) или валлонов (4 милл.)? Почему не суверенны уэльские кимры и шотландские гэлы (0,6 милл.)? где государства кроатов (3 000 000), словенцев (1 260 000), словаков (2,4 милл.), вендов (65 000)? французских басков (1 70 000), испанских басков (450 000), цыган (до 5 милл.), швейцарских лодинов (45 000), испанских каталонцев (6 милл.), испанских галлегосов (2,2 милл.), курдов (свыше 2 милл.) и многого множества других азиатских, африкан­ских, австралийских и американских племён?

 

Итак, племенные «швы» Европы и других материков совершенно не совпадают с го­сударственными границами. Многие малые племена только тем и спаслись в истории, что примыкали к более крупносильным народам, государственным и толерантным: отделить эти малые племена значило бы — или передать их новым завоевателям и тем окончательно повредить их самобытную культурную жизнь, или погубить их совсем, что было бы духовно разрушительно, хозяйственно разорительно и государственно нелепо. Вспомним историю древней Римской империи — это множество народов, «включённых», получивших права римского гражданства, самобытных и ограж­дённых от варваров. А современная Велико­британская Империя? И вот именно таково же культуртрегерское задание единой России.

 

Ни история, ни современное правосозна­ние не знает такого правила: «Сколько племён, столько государств». Это есть новоизобретён­ная, нелепая и гибельная доктрина; и ныне она выдвигается именно для того, чтобы рас­членить единую Россию и погубить её само­бытную духовную культуру.

 

Иван Ильин, философ

 

окончание следует

 

Метки к статье: Журнал Переправа №6-2013, Ильин
Автор материала: пользователь Переправа

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Комментарии к посту: "О России. Три речи"
Имя:*
E-Mail:*